Ананасовый чизкейк. Часть первая.

Часть первая. В Acidtown?

1.  Чёртов попугай

Густой солнечный свет пронзил тюль и коснулся век Марка Алексеевича.

Марк Алексеевич — это даже не имяотчество, а, скорее, некая форма для серьёзных ситуаций во сне, потому что никто его так не называет. Даже клиенты к нему так не обращаются.

«Здравствуйте, может быть, кофе?»

Улыбка из рекламы «Орбит», и это уже ваш старый знакомый. А старые знакомые, как известно, дерьма не посоветуют. Марк. Просто Марк. Ваш остроумный товарищ с вечно свежим лицом.

Но просыпаются старые знакомые так же, как и обычные смертные.

Сетчатка ощутила излишек света, глазной нерв получил нужный импульс, сигнал в мозг — Марк проснулся. А форма «Марк Алексеевич» лопнула, как мыльный пузырь.

«О Боже!» — простонал он, прикрывая глаза тыльной стороной ладони и протирая при этом лицо. Хотя слово «лицо» тут совсем не подходит. Опухшая похмельная морда, и никакого напоминания о вечной свежести. Отёки под глазами. Белки украшены алой паутиной сосудистой сетки. Потрескавшиеся губы искривлены страданием пробуждения и жажды. Доброе утро! Проснись и пой!

«Вот тебе и воскресенье, Лев Николаевич», — подумал он, пытаясь встать.

Марк работал аккаунт-менеджером в крупном digital-агентстве и получал нехилые проценты с удачных проектов. Именно такую сделку он отмечал в пятницу вечером и теперь не мог вспомнить, чем же его грешная душа так провинилась, что проснулась в этом теле в собственной квартире? Манна небесная, не иначе.

Доковыляв до туалета, он просто приземлился на прикрытый стульчак и прислонился горячей щекой к холодному кафелю. Почему за наслаждения всегда нужно расплачиваться?

– Оплатите покупку! Оплатите покупку! Чек! Нннне ооотттходя от кассы!

– Заткнись!

«Чёртов попугай»

Этого чёртова попугая Марк приобрел три года назад в честь «круглой даты» — первого месяца совместной жизни с девушкой. Он думал, что они просто покупают птицу, но у неё в голове попугай стал связующим звеном, объектом общей ответственности. Не очень оригинальная многоходовочка. Попугай был говорящий, он провёл немало времени в зоомагазине и набрался отрывков магазинных фразочек. Других Марк, как ни пытался, ему привить не смог.

– Дисссконтная карта, пяттть процентов! – рвал глотку попугай, на самом деле требуя корма. В это время Марк заливал в себя прямо из кувшина фильтрованную воду. Кадык перекатывался с каждым глотком. Жажда не уходила, и отвратительный кисло-металлический привкус во рту тоже. Марк вытер рот рукой, дошёл до комнаты и покормил попугая. Как пережить это утро?

«И это пройдёт», — гласила надпись на внутренней стороне кольца царя Соломона. Но это похмелье казалось бесконечным. В потоке колющей боли, пульсирующей в черепной коробке, было что-то адское.

«А что, если я уже умер, и ад всё-таки есть?» — похожая мысль посещала Марка часто, когда ему было не очень хорошо, до безумия скучно или отвратительно, как сейчас. Каждый раз он смаковал эту мысль, отвлекаясь от настоящего, такого упрямого потока действительности. Её очень хочется отрицать, но этот ложный путь ведёт в никуда.

Лихорадка прошедшего вечера мозаикой тока бегала по нейронам.

Марк поехал в один из баров на Литейном в компании своих друзей-прожигателей. Всё прошло как обычно: алкогольный треш, яркие лица танцовщиц и их упругие бедра, двигающиеся в каком-то особом, манящем ритме. Шоты, шоты, шоты… Лайм, соль… Градус обжигает горло… Смех приятелей… Поднятый стульчак в туалете… Закуски, алкоголь… Тактильные ощущения… Марк в какой-то подвальной кальянной в центре города, здесь слишком сильно гремит музыка, густой дым плавает в зале… Девушка. Волосы пахнут кокосом, она в восторге хихикает от его шуток… Да, потом Марк каким-то образом оказывается у неё дома. «Не то чтобы я был гедонистом, но…». В целом, неплохо.

«На первом этаже есть магазин? Я за шампанским!». Марк ушёл и ни минуты не сомневался, что не вернётся. После 22:00 алкоголь продавать не должны, а возвращаться с пустыми руками к даме очень неприлично. Кажется, было что-то ещё. Что-то перед тем, как он оказался дома. Но в голове была яма. И, когда дорожка воспоминаний доходила до фразы про шампанское и хлопка двери, Марк проваливался в темноту, которая рассеивалась уже в его съёмной квартире.

 

«Ну, да и ладно. Первый раз что ли? Нужно помыться».

Он зашёл в ванную комнату и с отвращением обнаружил в ней не до конца переваренные закуски в луже желудочного сока. Будь тут Женя, ему не пришлось бы убирать это дерьмо самому.

Женя, Женя, Женя, Женя… Та самая, с которой он покупал попугая. Но она давно была в прошлом, а после неё никто не получал уникального права хранить в этой квартире свою зубную щётку, шампунь и нижнее бельё… Ну, и так далее, всё, что из этого следует.

– Ппппакет нужен? – прокричал Попугай, и Марка вырвало ещё разок.

2. Рианна

В кофейне Wonder Coffee начиналась вечерняя смена. Прилив гостей постепенно прошёл, и наступил относительный штиль: во всём зале из двадцати столов заняты были только три. Бармен лениво разбирал посудомоечную машину и наводил порядок в своих владениях, официант протирал столы от остатков хрустящих круассанов, бейглов и пидетт. Тряпка стирала кофейные следы от чашек… Будто никто и не сидел здесь в последние сутки. Спокойствие.

— Извините, можно счёт? — раздалось с двадцать седьмого столика. Рома брезгливо спрятал тряпку в карман фартука и подошёл к воркующей паре.

— Вам наличными или по карте?

— Наличными, — сказал молодой человек, не смотря на Рому, а разминая пальчики своей спутнице, одновременно разглядывая её ногти.

— Наша карта бонусная у вас есть?

— Нет. Приобрести не желаю.

— Одну минуту.

Рома забрал посуду и пошел выбивать чек на барной стойке. В этот момент зашёл гость: девочка лет 23 с осиной талией и каре а-ля Рианна в эпоху своей песни про зонт.

— Добрый день!

— Да-да, добрый.

Рианна прошла через весь зал и села в углу у окна.

— Что, чпокнул бы её? Самый сок, да?

Это говорил бармен Кеша. Он работал на этой точке с Ромой уже полгода, и раз в две смены обязательно произносил похожую фразу с обязательным мерзотным началом «чпокнул бы».

«Как ты меня заколебал уже», — подумал Рома и отправился выносить меню и заодно закидывать счёт воркующей паре.

Роме было 23 года. Брюнет метр восемьдесят с толстой нижней губой. Год назад он бросил универ и с тех пор не особенно хотел восстанавливаться. Плыл по течению, зарабатывая себе на жизнь в сфере обслуживания. У него тоже улыбка из рекламы «Орбит», поэтому чаевые немалые. Люди благодарят за доброжелательность, особенно если доброжелательны они. Живёт Рома в съёмной однушке вместе со своей барышней, которая влюблена в него, как собака, но ревнует при каждой возможности. Периодически она подсылает в кофейню своих многочисленных приятельниц, чтобы они уличили его в превышении норм допустимой любезности. В целом, всё в его жизни относительно неплохо, относительно весело и стабильно. Но что-то «не комильфо». Рома частенько на выходных покуривает траву и иногда кушает марки. Но об этом позже.

Гости оплатили счёт сразу же и ушли, не дожидаясь сдачи, поглощённые своей любовью. Прекрасно. Да, любовь — это прекрасно.

Рианна заказала греческий салат и зелёный чай.

— Греческий салат и зелёный чай? Ты шутишь? Нет, у нас с ней ничего не получится. Определённо, она слишком повёрнута на себе и скучна при этом.

Рома закатил глаза: последние три недели Кеша выводит его из себя любыми изречениями, особенно когда играет в психолога, пытаясь показать, что по заказу можно «раскусить» гостя.

— Да, чувак, она не для тебя. Определённо.

— Вот ты шаришь! На, накрывай. Меня аж передернуло. Определённо, — Кеша театрально встряхнул плечами, как от лёгкого удара током.

Греческий салат из пластмассового контейнера грациозно перевалился на тарелку и устроился на подносе рядом с огромной чашкой зелёного чая. И тут Рому самого передернуло от внезапной мысли. Он наклонился через барную стойку и шепнул Кеше на ухо:

— Кеш, а сколько у нас греческий за день проходит в среднем?

— Чего? — громко ответил Кеша.

— Сколько в среднем греческий, говорю.

— Аа… ну, смотря какой день. По выходным и десять бывает. В среду вообще никто их не берёт обычно. Я пока не систематизировал. А чего такое?

— Да нет, ничего. Я пошёл барышню твою радовать.

— Да, давай, улыбку натягивай, Роман Палыч, и вперёд нам на «Тортугу» зарабатывать! – наигранно строго приказал бармен. А Рома понёс заказ, мысленно будучи уже далеко. Где-то там, где демоны притворяются ласковыми и ручными и полностью поглощают наши мысли.

— Ой, какой ароматный чай! — искренне улыбнулась Рианна, сложив ладони под подбородком.

— Наслаждайтесь! — ещё шире улыбнулся Рома. Его обволакивало и пронзало насквозь радостное напряжение, пока не отшлифованное чётким планом действий.

3. Ещё одно доброе утро

Ксюша приступила к кофе, просматривая утренний выпуск новостей. Ведущая оговорилась. Ксюша расплылась в улыбке. Да-а, когда-нибудь она будет там, в этом бурном потоке. А пока фриланс: smm, репортажи и обзоры событий для городских порталов. Ксюше всегда мало, кстати.

Она посмотрела на часы. До выхода ещё целых 15 минут, можно успеть выкурить свою ритуальную сигарету в честь нового дня, стабильно начавшегося со здоровой порции кофеина и нездоровой — никотина. Мальборо красный. Скорее стиль, чем вкус. Хотя вкус тоже ничего, на ценителя. Глоток горячей свежесвареной 100% арабики (если верить этикетке). Искра зажигалки. Первая затяжка. Нежная струйка дыма через прицел правого глаза стремительно полетела в лицо ведущей новостей. Но на полпути растворилась в воздухе. Такое бывает.

«Кайф», — подумала Ксюша и закашлялась.

«Чёрт», — подумала Ксюша и сплюнула жёлтую мокроту в раковину. Такое тоже бывает.

Через час она уже выталкивалась из тюбика с названием «Василеостровская» в одном потоке с пиджаками Горного, будущими чиновниками из Ранхигса, другими универсантами, работниками кафе и несколькими вездесущими бабулями.

«О, зелёный. Если видишь цветные волосы на Ваське, значит, их хозяйка идёт на журфак», — Ксюша улыбнулась. В такие дни даже в адском котле утреннего метро было комфортно. Фокус внимания определяет настроение или настроение определяет фокус внимания? В любом случае, сегодня всё зашибись.

Средний проспект. Стук ксюшиных каблуков отделяет её от реальности спешащих людей. Дельфин плывет мимо акул, торопящихся разорвать добычу, и добычи, боящейся слишком рано оказаться разорванной. Ну и мимо тех, кто особо не парится по жизни... плывущие по течению медузы, не умеющие жалить и часто выбрасываемые на берег. Там они высыхают и превращаются в нечто похожее на целлофановый пакет.

Солнце бережно заливает верхушки домов своей золотой краской. Светофор подмигивает красным. Из-под рогов трамвая маленьким фейерверком брызжут искры.

«Мир говорит, что пришло время покурить, — подумала Ксюша и приняла эстафету огня, — тааак. Первая линия или улица Репина?»

Ноги уже свернули на улицу Репина, но тут на плече оказалась чья-то сильная рука.

— Ксюха, ничего такая стрижка, — самодовольно улыбаясь, сказал молодой человек.

— Гена, отпусти и дай пройти.

— Каре такой формы — это для уверенных в себе женщин или лесбиянок, которые тоже могут быть уверенными в себе, но женщинами я бы их не назвал.

— Или для тех, кто хочет что-то изменить, но не знает с чего начать. А такого сексизма и гомофобии в тебе не ожидала заметить, — с раздражением, уводя взгляд, сказала Ксюша.

— Зато кое-что другое заметить и даже оценить во мне ты успела!

Гена залился смехом. Ксюша развернулась и с максимально доступной скоростью пошла по Репина.

— Я сегодня читаю сногшибательный доклад, не прогуливай третью пару, Ксюха.

День был испорчен. Каблуки проваливались. Она ужасно на себя злилась. Закурила. Мимо прошёл грузчик с ящиком яблок и задел сигарету. Та потухла.

Резко кольнуло в лопатке. А потом начался кашель. После разболелась голова, и Ксюше пришлось свернуть на Первую линию — в аптеку за цитрамоном. Теперь она опаздывала на пары. Лестница казалась нескончаемой, как дорога до Замка. Но вот, наконец, шестой этаж.

— Ескюзе муа, же суи ан ретар...пюи жантре? — отчеканила Ксюша в дверном проеме, думая, как глупо начинать день с пары французского.

4. Дедлайны и яркий тропический вкус

Лицо Ромы сияло, как у ребёнка в момент получения новогодних подарков. День начался довольно скверно: девушка проспала, и пришлось готовить завтрак самому, кофе пролился на джинсы. Потом это подземелье со старыми ведьмами, прыщавыми эльфами, спешащими на учёбу, юными принцессами в рваных джинсах, уткнувшимися в ленту инстаграма, и мужиками с перегаром 24/7. Осторожно! Двери закрываются! Следующая станция Василеостровская. Медленный эскалатор. Воздух. По дороге до Wonder Coffee его ужасно выбешивал стук чьих-то каблуков, но, слава Арабике, любимое кафе отворило свои двери, и противный звук исчез.

Лицо Ромы сияло не поэтому. Сегодня был особенный рабочий день. Первые чаевые за капучино были больше ста рублей.

«Мир говорит, что день выбран правильно», — подумал Рома, прокручивая в голове свой план.

 

А план был несказанно прост. Как в той истории с евреем, который пришёл к теории относительности через 20 лет после Эйнштейна. В ресторанном сообществе это называется «левачить». Схем существует огромное множество. Город возможностей. Возможностей урвать свой кусок безнаказанно. Официанты и администраторы. Директора и территориальные управляющие. Поставщики и представители СЭС. Осторожно! У вас здесь нарушение товарного соседства: рядом с блестяще сформулированной миссией компании балансирует перевёрнутая пирамида махинаций. Вершина, упёртая в песок, — это потребитель. Всё зависит от тебя, и всё здесь только для удовлетворения твоих потребностей. Маркетинг, ничего личного. Личными будут только деньги тех, в чьи руки банкомат выплюнет хрустящие купюры. Пока что не все они не виртуальны, и ещё можно с нежностью провести кончиками пальцев по билету к условной свободе.

Глупо кричать, что деньги зло. Зло всегда в действии. У медали всегда две стороны, если только она не нарисована в Пэйнте. Зло в действии, добро тоже в действии. И не будем вдаваться в вопросы дуальности. Можно простить почти любое ухищрение, если оно не вредит людям. Именно в этом вопросе устойчивость пирамиды поддаётся сомнению.

Роме интересен был сам процесс. Он не собирался раскручивать тему с греческим салатом даже до масштаба пары тысяч за смену. Просто ему стало интересно. А что сейчас может быть ценнее живого интереса? В общем, он решил вместо 400 граммов подавать 300-350, а из остатков собирать новые порции. И если дело пойдёт хорошо, то покупать самому листья салата для создания видимости объёма.

Он стоял у барной стойки, надавливая пальцем на столешницу и смотря в никуда. Эта примитивная схема грела его изнутри, добавляла хоть какой-то смысл ежедневной рутине.

Время летело почти незаметно. Работники «Евросети», как обычно, покупали акционный капучино с собой и не скупились на бесплатные топпинги. Толстяк с брюками на подтяжках ел омлет, считая обязательным размазать остатки по столу — трудно объяснить, но, возможно, это для него тоже было своеобразным ритуалом. А судьи кто? Впрочем, неважно. И вот наступило сумасшедшее время бизнес-ланча. Двери стоило бы подпереть кирпичом, ведь в будни нет более проходимого времени. Акулы, жертвы, медузы — все сплываются из своих офисов недорого и сытно пообедать. Тем не менее, всегда находятся те, кто не задумывается о заманчивых предложениях. Именно на них Рома и решил опробовать свою греческую уловку. С 12 до 16 он продал четыре греческих, один из которых был скорее собирательным образом, нежели существующим изначально на заводском конвейере. Рома сиял.

15:55. Скрип двери.

— You can stand under my umbrella. Ella ella eh eh eh, – радостно натирая кофейную чашку, напевал Кеша, — добрый день, мадемуазель, не надеялись увидеть вас снова в нашей скромной таверне.

Рианна смущенно улыбнулась и села за тот же стол в углу у окна.

Рома на несколько секунд замер и окинул взглядом свои владения. Двадцать столов, шесть из них с плетёными диванами. Несколько длинных построек с цветами, листья которых он обрызгивал до видимости сочной зелени каждое утро. Два плазменных телевизора с психоделическим видеорядом (задумка босса). Запах кофе и много света. Медленные мелодии Easter. Несколько репродукций Пикассо африканского периода.

Он закрыл глаза, сделал глубокий вдох, улыбнулся и поплыл в сторону стола у окна.

— Да-да, здравствуйте! Да, это Ксения. О, конечно, я помню, что дедлайн по конкурсу сегодня. Спасибо большое, Виктор Геннадиевич! Сброшу вам на почту часа через три, как доберусь до компьютера. До свиданья! — Рианна выглядела взволнованной и изодрала на кусочки аж две салфетки. Официант терпеливо ждал, — да, мне, пожалуйста, американо с корицей.

— Хорошо. Может быть, как в прошлый раз, греческий? У нас завезли новое масло, прямая поставка из Италии, божественно раскрывает вкус брынзы и салатных листьев, — мелькнула улыбка из рекламы Орбита, и он подался чуть вперед.

— Молодой человек, — вглядываясь в бейджик, раздраженно ответила Ксюша, — мне сейчас нужно за два часа написать эссе, на которое был дан целый месяц. Мне не до еды.

— Вы меня, конечно, простите, но в таком случае вам просто необходима порция глюкозы. Поверьте, я тоже знаю, что такое дедлайны, и это не про работу здесь, — он серьезно на нее посмотрел и выдержал паузу. Рианна сдалась.

— Что вы посоветуете, как борец с дедлайнами? — она облокотилась на стол и стряхнула с ноутбука растерзанные салфетки.

— Ананасовый чизкейк, новинка сезона. Яркий тропический вкус в сочетании с классическим нежным кремом, — собирая кусочки салфеток в ладонь, буквально пропел официант года.

— Уговорили!

— Один момент, наш бармен уже мчится из тропиков с самым сочным ананасом для нашей гостьи!

5. Что же это такое?

Ксюша провела десертной ложкой по крему и облизнула её. Действительно пахнет ананасом. Сладко и кисловато. Что надо. Но нужно начинать эссе. Боже, как трудно начать. Самоё трудное. Просто открыть ворд или фокус райтер и написать первое предложение. Времени на творческое томление не было. Что у нас за тема?

«Свобода быть собой»

Если бы глаза могли закатиться до шейных позвонков, то, несомненно, закатились бы. Просто открыть ворд, Ксюша. Давай.

Свобода быть собой. Это выражение, если честно, напоминает слоган какого-нибудь масс-маркета, обещающего помочь раскрыть нашу или вашу индивидуальность. Если закрыть глаза, можно даже услышать бодренький джингл, звучащий в рекламе сезонной распродажи. Больше энергии! Надевай скорее рубашку-поло, заправляй в джинсовые шорты с высокой талией и побежали в наш дивный мир внутренней свободы! Мчись сквозь ряды одежды, вытянутой рукой прикасаясь к ускользающей ткани, быстрее-быстрее. Вот уже все цвета сливаются в один и превращаются в белый. Цвет выбора и свободы. Может быть, свобода — это и есть выбор? И мы выбираем радоваться этим прекрасно сидящим светло-коричневым слаксам, а не задумываться, каким образом в мире без рабства и империализма фокусник кладёт в шляпу кусочек хлопка, а достает новый тренд сезона с таким привлекательным ценником. Mother of God, как же они умопомрачительно на тебе сидят, детка! Образ детишек из Узбекистана, стареющих телом и душой, собирая этот самый хлопок, что-то нереальное — мы выбираем об этом не думать.

А ещё лучше эти три слова подошли бы для рекламы помады. Вполне в тренде рыночного феминизма с эксплуатацией образа уверенной и независимой барышни. Потрясающая нежная текстура придаёт особое сияние твоему лицу, и вот ты уже пританцовываешь в центре мегаполиса, а взгляды прохожих устремлены только в твою сторону. Нет, не будем гуглить, тестирует ли этот производитель свою продукцию на животных. Мы выбираем радоваться свободе самовыражения и совсем забываем, на чём базируется понятие свободы.

Ещё до знакомства с философскими концепциями, лицами Декарта, Гегеля и Канта, ещё в школе на уроках обществознания звучит грозное: «Свобода есть необходимость. Это раз. Чем больше свободы, тем больше ответственности. Это два. Запомните, это будет в ЕГЭ». Ответственность — самое важное слово. Человек, определяющий свободу как отсутствие границ и рамок, путает свободу с волей. Не будем верить таким людям. Они либо очень наивны, либо прикрывают этим свою безответственность и инфантильность. Либо это часть коварного плана. Но это всё равно не проясняет ситуацию. Если предмет нашего рассуждения — личность отдельного человека, то приблизиться к нему возможно только издалека. Давайте отойдём от картины, чтобы рассмотреть её целиком.

Политическая философия предлагает два подхода к понятию свободы, и, как мне кажется, мы можем применить их и к вопросу о свободе быть собой. Один из основателей современной либеральной политической философии Исайя Берлин разделял свободу на «негативную» и «позитивную». Негативная подразумевает свободу «от» и строится на утверждении «я никому не раб», позитивная же предполагает свободу «для» и утверждение «я сам себе хозяин». Если тема нашего рассуждения напрямую касается самореализации и самовыражения человека, то, безусловно, этот человек должен мыслить категориями позитивной свободы. Увы, это неосуществимо, если он находится в реально рабском положении, страдает от нищеты или запуган до состояния отсутствия каких-либо проявлений воли. В таком случае решение вопроса о «свободе быть собой» оставим до его следующей реаинкарнации, а если мы живём один раз, то время грустно вздохнуть. Но мне хочется верить, что тот, кто желает свободы «для», достигая сознательности своих намерений и действий, как раз таки делает вклад в общество, в котором всё больше и больше людей будут иметь возможность быть внутренне свободными и взаимно ответственными.

Итак, если мы выбираем свободу «для», значит, мы должны знать, что следует после этого предлога. А это значит, мы задали себе вопрос и мы на него ответили. Свобода быть собой — это, в первую очередь, понимание себя. Она начинается с вопроса, со знакомства с человеком, отражающимся в зеркале. Это, конечно, власть над собой через принятие. Но чтобы знать, что принимать, нужно это для начала увидеть. Рассмотреть себя через микроскоп и просеять через сито честности и беспристрастности. Марк Ронсон, давая интервью Мирону Федорову в 2012 году для журнала GQ, сказал: «Я — сумма всего, что оказало на меня влияние». И я восхищаюсь этой фразой. Мы не можем быть внутренне свободными, пока не задумаемся над слагаемыми этой суммы. Сможем ли мы найти Х, ту самую неизвестную? То, что является независимым от всех этих слагаемых, но высчитывается только благодаря им? Быть может, это сложнее гипотезы Пуанкаре, а мы далеко не Перельманы, но задача стоит усилий длиною в жизнь.

Я закрываю глаза и пытаюсь осмыслить, суммой чего я являюсь? И вот всё, что приходит в голову:

- биологическая природа и инстинкты

- культурная идентичность и исторический момент

- среда (не только окружающие люди, но и особенности географического положения)

- идеи и идеалы, транслируемые медиа, маркетологами и политтехнологами

- сценарии, привычки и черты характера, перенятые у родителей

- детские травмы (привет, старина Фрейд)

- коллективное бессознательное (здравствуй, Юнг) и социальные конструкты

- книги, фильмы, интервью, статьи, тексты песен, т.е. вся информация, поглощаемая ежедневно

Я открываю глаза. Свобода быть собой — это не вседозволенность, это сознательная жизнь, это постоянное развитие и постоянное погружение. Это осознание всего списка, перечисленного выше. Это трезвое определение, что же идёт после предлога «для». Это следование внутреннему голосу и бесконечная работа над собой и своими человеческими качествами. Это танец. И мы сами выбираем его ритм. И мы сами несём за него ответственность.

Ксюша выдохнула. Перечитала один раз, исправила несколько опечаток и стилистических ошибок. Ровно пять страниц 12 кеглем Times New Roman, интервал 1,5. Уложилась. Отправила письмо. Строка загрузки документа наполняла её тело напряженным возбуждением. Будто это не проценты переданных мегабайт, а уровень повышения адреналина в крови.

Отправлено.

Она посмотрела на ананасовый чизкейк. Есть не хотелось совсем. Забирать с собой — тоже. Она позвала официанта, который только что принял заказ у зеленоволосой девушки за соседним столиком. Быстро рассчиталась и начала убирать ноутбук в сумку.

– Вам не понравился чизкейк?

– Мне не понравился сегодняшний день. А чизкейк прекрасен.

– Уверен, впереди много хороших дней, всего доброго!

Ксюша ушла. Рома посмотрел на чизкейк — Рианна отломила ложкой только кончик и съела лишь шапочку крема. Было бы обидно выкидывать это кондитерское произведение искусства. Он унёс чашку на бар, а чизкейк в подсобку. Вернулся к зеленоволосой и с сожалением сообщил, что морковный пирог кончился, зато есть ананасовый чизкейк.

– Новинка сезона. Яркий тропический вкус в сочетании с классическим нежным кремом, берут на ура!

 – Хорошо, приносите!

Официант довольно улыбнулся и вернулся в подсобку. Аккуратным движением ножа сравнял отломленный Ксюшей край чизкейка, залил всё сверху взбитыми сливками и полил ананасовым сиропом. Виктор Франкенштейн.

«Неплохо», — подумал он и с улыбкой из рекламы Орбита вынес заказ.

6. Королева B1 на C3

Ещё одна рабочая неделя незаметно ускользнула, обтекая календарные клетки. Последние три месяца Рома старался составлять себе график так, чтобы смены не выпадали на субботу и воскресенье. Когда радостей в жизни остаётся не так уж много, стоит оставить себе хотя бы возможность окунуться в белую горячку уикендов. Праздность на грани падения — то, что можно осуждать, но невозможно проанализировать трезво, если сам не оказывался в состоянии разрушенного мировоззрения, лишённым своих некогда устойчивых целей.

Масленица сжигается, полыхает огнем. Хороводы, красные щеки, смех, улыбки — экстаз от разоблачения ложности собственных взглядов.

И вот на месте мировоззренческой инквизиции остаётся чёрное пятно, снег медленно тает, но ни о какой весне речи и не идёт. Обновление отложено чем-то извне, и ты не в силах запустить программу самостоятельно. Сиди на пепелище и жди, погружаясь в добросовестную рутину, либо позволь себе весело провести время в зале ожидания. Рома выбирал второй вариант, прекрасно осознавая, что эта кутёжная лихорадка — всего лишь карикатура на подлинное веселье. Он не был гедонистом, это не было его сутью, просто каждый прячется от себя в первую попавшуюся пещеру. И на этих выходных Рома собирался снова посетить театр теней. Но с пятницы на субботу нужно хорошенько выспаться.

Он ехал домой в состоянии приятной усталости, которая возникает, когда ты знаешь — впереди заслуженный отдых, а дома тебя ждет кто-то родной. 

В принципе так и вышло.

— Бонсуар, королева моего сердца, — шутливым тоном произнёс он, бросая ключи на комод и снимая кроссовки, — я ужасно голодный.

Ответа не последовало, хотя ботильоны у коврика выдавали присутствие королевы.

— Эй, ты что, в наушниках?

Рома направился к комнате, чувствуя неприятный спазм в желудке. «Да нет, чего ты тут выдумаешь себе, Ром». Он потянулся к дверной ручке, но его опередили — дверь со скрипом открылась. Королева его сердца стояла в дверном проёме, немного испуганная, возбуждённая и слегка растрёпанная.

— Привет, — она изобразила улыбку, но вышло что-то вымученное и слегка лицемерное. Она дернулась и буквально впилась в его губы, одновременно закрывая дверь. 

Рома не понимал, что происходит, за ней заскоков не наблюдалось. Собственно он с ней и жил, потому что приступы ревности происходили не особо часто и даже ему льстили, а больше ничем она ему мозг не выносила. Готовила вкусно, была достаточно раскрепощена в постели, красива, смеялась над его шутками и нравилась его друзьям в рамках дозволенного. С ней можно было смотреть сериалы и фильмы, ходить на концерты, выбираться на шашлыки, обсуждать перед сном планы на день и смеяться над фейлами друг друга и знакомых. Ну, что еще нужно?

— Как смена прошла? Как там твоя тема с греческим и кофейными зернами, много на этой неделе вышло?

— Что с тобой?

— Всё в порядке.

— Если это порядок, то австралийцы ходят вверх ногами. 

     

Шутка не зашла.

— Я сейчас схожу до магазина за стиральным порошком, а ты пока иди ужинай, — она снова вымученно улыбнулась. Рома закрыл за ней дверь.

На кухонном столе его ждали жареные куриные ножки с хрустящей корочкой и соусом карри, пюре, крабовый салат и клюквенный морс.

«Что-то здесь нечисто», — подумал Рома, с наслаждением набивая рот. Скинув посуду в раковину, он по привычке потянулся за пепельницей, которая пряталась чуть правее тостера. Пальцы наткнулись на сложенный пополам лист А4. Рома достал его вместе с пепельницей, подкурил сигарету и раскрыл бумагу.

«Ну нет, это просто стёб, — подумал он, — кто угодно мог сделать это так, но не она, это бред». Увидь он такое в кино, несомненно бы закатил глаза чуть ли не до шейных позвонков. Но это было не кино. Размашистый подчерк выдавал:

«Рома, мне трудно это писать, но всё же писать проще, чем говорить вслух. Я долго пыталась завести этот разговор. Прости, если считаешь подлым сообщать это таким образом. Сегодня я взяла выходной и перевезла свои вещи к Кате, пока не определюсь с жильём, буду жить у неё. Может быть, мы с тобой встретимся и всё обсудим, но не раньше, чем через пару недель, мне слишком тяжело. Я очень к тебе привязалась, и это были прекрасные полтора года, но мы слишком разные, и есть то, с чем я не могу смириться. Мне нужен молодой человек не с деньгами, а с целью в жизни. Чтобы он двигался, стремился, а я, в свою очередь, была рядом. У тебя цели нет, а вдохновить тебя на что-то не в моих силах. Твои картины остаются хобби, которое ты, к тому же, забросил, восстанавливаться в институте ты не собираешься. Последние полгода я считала, что не могу от тебя уйти, потому что у тебя трудный период в жизни, но, вроде бы, ты его совсем таким не считаешь. Я смирилась с тем, что ты куришь траву, но если ты думаешь, что я не знала про остальное, — нет, я всё узнала, просто не сразу. Этого я принять не могу. Вместо того, чтобы реально что-то делать, ты готов всю жизнь быть официантом, развлекаясь махинациями с греческим салатом. Я не имею права пытаться тебя исправить, просто наши дороги расходятся. Это окончательное решение. Ты навсегда останешься важной частью моей жизни и всегда можешь рассчитывать на мою помощь. Прости и пойми»

Рома потушил сигарету и достал бонг.

7. Рианне, кажется, нужен зонт

Пятница для юной журналистки выдалась насыщенной и продуктивной. Пары пришлось прогулять ради съёмок репортажа сезонных соревнований по свободной борьбе, после обеда утверждение постов в паблики на следующую неделю и написание отчёта о практике (да, это лучше не откладывать). Около 6 часов вечера Ксюша ехала домой в троллейбусе с чувством приятной усталости, которая сопутствует людям, поставившим много галочек в списке to-do. В наушниках голос Оли Маркес уверял, что счастье есть, и про нас не написано ещё очень много историй.

Порядок, тайм-менеджмент и тренировки — лучшее лекарство для чувствительных натур с гиперактивностью. Это особенность нервной системы, и вовремя услышать это от врача — почти что подарок судьбы. Ксюша когда-то его получила. В её случае невозможность делать монотонную работу долго и сосредоточенно не является следствием количества информации вокруг и развития клипового мышления среди молодёжи. Это было только её проблемой. Вкупе с трудоголизмом всё это причиняло настоящие страдания. Страдание от невозможности укротить себя и стать максимально эффективной. Чем больше она изматывала себя, тем больше проявлялась неуравновешенная активность и рассеянность внимания. Пульс за соточку при убийственном желании спать. Выхлоп есть необходимость, условие жизни. Постоянное движение и результат и есть этот выхлоп.

Ключ в двери поворачивается, мы делаем это сотни раз. Брось их на комод, сними куртку, помой руки, поставь чайник, переоденься. Включи РБК фоном, скоро новости, а потом послушаем выпуск на Первом. Это забавно. Чайник почти закипел. Уведомление от гугл-почты. Звук кипения и немного пара.

Одно непрочитанное. Виктор Геннадиевич. Прошла целая неделя.

«Здравствуйте, Ксения! Не имею возможности Вам позвонить, т.к. нахожусь на конференции во Владивостоке...

Чайник разразился истеричным свистом. Ксюша выключила газ и вернулась к письму.

…В сильных натурах мне видятся очевидные сходства. Например, они всегда знают, ПОЧЕМУ и С КАКОЙ ЦЕЛЬЮ занимаются тем, чем занимаются. Также они умеют быть наблюдателями, что развивает критичность мышления и, как ни удивительно, практичную доброту. Данный тип людей знает секрет: чтобы что-то сделать, нужно делать. И заметьте, после слова «нужно» они не говорят «просто». Потому что это бывает совсем непросто. Другие видят только первый их шаг и непосредственно результат. Но между воодушевлением начала и восторженностью окончания неизменно случаются кризисы мотивации, неудачи, усталость, проблемы в личной жизни и всяческие неприятные чудеса. Так вот, Ксения, второй (но далеко не последний) секрет: сильная натура как бы немного притворяется, что впадает в уныние и отдаёт себя в лапы усталости. Она продолжает делать своё дело по инерции, зная, что это лишь часть цикла. Искренне верю, что Вы именно из таких людей.

С сожалением сообщаю, что Ваше эссе не прошло заочный тур. Будучи уверенным, что критика помогает расти, пересказываю слова членов жюри. Они высказали подозрение, что работа писалась впопыхах, что недостойно победителя прошлых лет. Отметили саркастичный тон, заметив, что ироничность — беда молодого поколения, пустой трюк. Что ж, это их мнение. Также не хватило научной обоснованности. Раз уж вы решились опираться на философские учения, нужно было сделать это более структурированно. И последнее, что сказал наш уважаемый Н.А.: «Очень жаль, что при таком остром уме наблюдается такая внутренняя неразбериха. Тема этого года явно не для Ксении, очень жаль».

Надеюсь, не сильно Вас расстроил. Хорошо бы совсем не расстроить. Но Вы знаете, моя беспощадность к Вам – признак веры. Как вернусь в Петербург, обсудим всё при личной встрече.

С уважением, В.Г.»

Ксюша закрыла ноубук, включила вытяжку и закурила. Гадкое чувство заслуженного проигрыша. Глаза наполнились слезами, пепел падал мимо чашки прямо на плиту. Голос из телевизора сообщал, что президент Алжира помещён в одну из клиник во Франции, а журналисты телеканала «Россия-1» попали под обстрел около Луганска. Что-то про развитие малого бизнеса, санкции и расследование крушения Малазийского боинга.

«Мир говорит, чтобы я умерила чувство собственной важности», — подумала Ксюша, вытерла слезы и потянулась за телефоном.

Пятница, и давай забудем. «Света Ростелеком». Вызов. Длинные гудки.

— Алло?

— Света, давай сегодня напьемся, как в старые добрые.

— Рада слышать, малышка! Давай. Я тебе перезвоню через полчасика, у нас тут в коллцентре аврал.

— Режим Хатико включен.

Свету нельзя было назвать fair-weather friend, ведь всё их общение строилось преимущественно на кутежах, в которые Ксюша окуналась, когда дела шли неважно. Или когда ей так казалось. В то время как чинное веселье с одногруппницами подразумевало походы в бары и клубы, где один коктейль стоит около 500 рублей, со Светой можно было нырнуть в Зазеркалье, вывернуть наизнанку представление большинства подруг об «оторваться на выходных».

Места, не зарегистрированные на Яндекс-картах, уже гремели вовсю своим фьюженом и хардроком, и басы долетали до сердца Ксюши через километры мостов и дорожных разметок, приглашая на танец, а, может быть, и на слэм. Синяки на теле — печать ООО «Жизнь». Давай, бери моё тело и ставь её. Подтверждай, подтверждай, подтверждай. Локтями и коленями всех этих людей на танцполе, руками этих мужчин, каждый из которых прекрасен по-своему, углами и дверными проёмами. Я хочу чувствовать себя живой, это всё добровольно. Бери меня всю, сталкивай с неприятными людьми, окунай в проблемы и конфликты, разочаровывай и создавай эффект обманутого ожидания, поднимай меня на нитях восторга — это как подвешивание на крюках — а потом швыряй в преисподнюю комплексов и нереализованных желаний. Это всё по любви, интенсивный жизненный акт. И взамен от меня — полный спектр эмоций: ты же любишь, чтобы тебе отдавались полностью.

Света перезвонила и радостно протараторила, что сейчас она заедет домой, переоденется, возьмет бутылку виски и будет готова спасать Ксюшу от душевных расстройств.

– Малышка, давай заляжем на дно на Мучном? А, хотя, погоди, 14 ноября… Нет, сегодня в «Ионотеке» играет мой бывший. Поехали на Лиговский, сейчас гляну, где что сегодня.

8. ТОВАРИЩ ФИЛАТЕЛИСТ, В ОЧЕРЕДЬ!

Наверное, стоило ей позвонить, и, наверное, всё можно было устаканить. У-ста-ка-ни-ть. Укосячить, скрутив с Никитосом ещё по одному бланту.

— Мэн, понимаешь, в чём трабл, – Рома сидел на полу, прижимаясь к дивану запрокинув голову назад. Затянулся. Выдержал паузу. Выдохнул. — Мне не круто сейчас, но делать что-то совсем не хочется.

— Ну и забей.

Они переглянулись и лениво улыбнулись.

— Слушай, чего ты эти свои поп-арты не продаешь? Уже бы давно перестал чаи на подносах носить, скопил бы с заказов деньги на сайт, ну и понеслось бы. Взял бы потом пару художниц себе в напарницы, вообще охуенно бы было.

— Что вы пристали ко мне все, я не понимаю.

Рома посмотрел на стену на пастельно-розовый портрет бывшей королевы своего сердца. Холст, масло и эти золотые блестки для мейк-апа, приклеенные на нарисованные губы. Надо бы передать ей через Катю, он не сумасшедший оставлять его тут.

– Никитос, видел серию в «Американском папаше», где Роджер говорит, что он в полной жопе, такой большой, как у Мадонны в 86 году? Ну вот, я слишком накурен, чтобы пошутить про Кардашьян так, чтобы это было больше смешно, чем очевидно.

— Для начала перестань дуть каждый день.

— А ю факин киддинг ми? Чувак, я без дудки уже не могу работать, этот поток людей меня просто убивает. И этот жирдяй, который размазывает омлет каждое утро по столу, это просто капец. Истерички из магазина шуб каждый бизнес-ланч чем-то недовольны, девушка из копицентра постоянно пытается шутить, но убей меня, выпуски новостей бывают смешнее. Ещё эта дама съехала, а через 10 дней платить за квартиру. Не буду же я требовать с неё деньги за неделю проживания. Но да, ты прав, у меня скоро не останется на это бабок. Переезжай ко мне, только со стаффом на первое время, пожалуйста.

— Ром, когда ты последний раз рисовал и заглядывал дальше графика смен на месяц?

— Братан, знаешь чего, ты абсолютно прав. Вот сейчас же возьму и начну писать картину. Так что давай, метро ещё работает. Заходи завтра.

Рома был взвинчен, а его друг совсем неожиданно для себя оказался в подъезде. Накуренный и слегка осознающий, что Рома неправ, он мысленно пообещал себе больше никого не учить жизни.

«Люди такие неблагодарные, то ли дело собаки. В особенности мопсы», — подумал Никитос и решил, что эта мысль стоит того, чтобы её затвиттить.

Тем временем Рома вовсе не собирался браться за краски, он лежал на полу и боролся с накрывавшим его отчаянием. Этому не учат в школе, этому его не учили родители, он презирал позитивные аффирмации и людей, так искусно имитирующих счастье, что от их вида собственная обыденность кажется такой же неестественной. Ты сталкиваешься с пустотой и не знаешь, что с ней делать. У тебя нет щита, как у этих людей. И ты не можешь кого-то обвинить, потому что ты знаешь — всё это твоих рук дело.

Трещины на потолке начали дрожать и переплетаться, как маленькие змейки. Рыжее пятно расползалось. А одна маленькая мысль зерном упала в Рому и проросла корнями, разрывая на куски. «Она права». Было не так уж сложно принять, что нужно засыпать одному и готовить себе самому. Пусть это цинично, но надо признать — он позволял себя любить, или позволял ей выполнять программу, атрибуты совместной жизни и серьёзных отношений. Куда сложнее оказаться один на один с самим собой и её прощальными словами. «Не с деньгами, а с целью в жизни». «Чтобы он стремился, двигался вперёд». «Твои картины остаются хобби… Не собираешься… махинациями с греческим салатом… частью жизни… понять простить и отпустить…»

Начало отпускать?

«Может, ещё пару точек перед сном?»

Трещины на потолке перестали дрожать. Рома уснул.

Ему показалось, что прошло одно мгновение, и он только лишь моргнул. В теле была приятная вялость, во рту сухо, но хотелось выкурить сигарету. Никакие мысли его не терзали. Он дошёл до кухни, выпил воды и понял, что сигареты кончились.

«Как же вломяру», — подумал он, натягивая свои джорданы. Поворот ключом. Кнопка лифта. Подмигнуть своему отражению в зеркале. Да, парень, с такими глазами вылезать из берлоги не стоило. Первый этаж. Улица Чехова. Пройти к соседнему дому до круглосутки. Ну, наконец-то, можно будет затянуться и выдохнуть в темноту. Мягкий и горький Camel blue. Табачное молоко, растекающееся по лёгким. Нет, Ром, наверное, ещё не отпустило. Чёрт, написано же: «на себя». Сразу на кассу, в очередь за парнишей с бутылкой шампанского и ананасом.

— Пакет нужен?

— Нет, спасибо, — парень явно был взбудоражен. Рома отметил, что тот пьян, и от него слегка пахнет чем-то сладким вперемежку с крепким алкоголем и кальянным дымом.

— 560 рублей.

Он кинул на кассу тысячу, забрал сдачу, взял в одну руку бутылку, в другую ананас и резво вышел, открыв дверь коленом.

— Ох уж эти дела амурные, — улыбнулась продавщица, доставая сигареты для хорошо известного ей ночного покупателя круассанов 7days и замороженных пицц. Рома улыбнулся в ответ.

«Чёрт, написано же, что от себя».

Продавщица рассмеялась. Рома всё-таки вышел и сам чуть не захохотал. Парень с ананасом и шампанским был слишком пьян, чтобы понять, как освободить одну руку и ответить на звонок. Рома поджёг сигарету и с наслаждением затянулся — незнакомец выглядел очень карикатурно. Телефон всё звонит и звонит, а он бедный держит в одной руке ананас, в другой — шампанское, и колеблется.

— Давай ананас подержу, — предложил Рома, быстро насытившись зрелищем. Парень благодарно кивнул и протянул ему тропический фрукт. Взял, наконец, трубку.

— Вы на месте? Я вас не вижу. Нет тут никаких хендай солярис, здесь только рено логан и грузовик. Где вы стоите? Какого Чайковского? Я на улицу Чехова вызывал.

— Тут 5 минут на машине, если что, — Рома докуривал и смутно чувствовал, что самое интересное впереди.

— Идите к черту! – парень бросил трубку. — Это не тебе, если что.

— Да я уж понял. Держи свой фрукт. Таксист отказался ехать по другому адресу? Странно.

— Это я отказался выслушивать, что заказывал на Чайковского. Есть сигарета?

Рома протянул одну ему и сам закурил вторую. Парень представился Марком, и, жадно затягиваясь дымом, пожаловался на собственную алкогольную нелогичность. Мол, собирался домой, сказал, что за шампанским, спускаясь по лестнице, вызвал такси, а сам пошёл реально купил игристое.

— Ну, может, стоит к барышне вернуться?

— Нет!

Он слегка покачнулся.

— Нет! Это знак продолжить авантюру.

В этот момент Рома понял природу своего смутного чувства. Сонливость как рукой сняло. Наши маленькие демоны разрастаются, словно 3D-модель, стоит только нажать на play. Это пирамида. И здесь полагаются бонусы, когда приводишь друзей. И речь не о конкретном месте. И не о чём-то, что можно потрогать. Это о путешествиях в мир кривых зеркал.

— Господи, да какие у вас авантюры? В баре нажраться, тёлку склеить? Максимум у входа в клуб поимитировать начало драки с кем-то, ну, может, на спор сделать что-то, что друганы запишут на видос. А когда на какой-нибудь встрече вам нечего будет обсуждать, кто-нибудь скажет: типа, ой, а помните Марк тогда…

— Слушай, ты как моя бывшая начальница. Зануда капец, а альтернатив никаких не предлагаешь.

— Хочешь настоящее приключение?

— Вне сомнений!

Поэтому Рома и был лучшим официантом в плане продаж. Главное, подвести человека к тому, чтобы он сам произнёс запрос, а после этого уже можно задавать подобные вопросы или продавать чизкейки.

Но Марк, правда, жаждал чего-то нового. Он был листом на ветру, когда дело не касалось рабочих проектов. И сегодня ветер занёс его в квартиру парня по имени Рома. По дороге до дома они в двух словах рассказали друг другу о себе и выяснили, что кроме любви к футболу их ничего не объединяет. А digital и менеджмент от Ромы далёк так же, как от Марка — пристрастие Ромы к философии, истории искусств и загадкам на логику. В общем, их сегодняшний союз был вполне гармоничен. Если посмотреть с правильного ракурса.

— Красивая картина, — кивая на тот самый портрет, сказал Марк. Он начинал чувствовать сонливость.

— Ага, ну да. Чайник вроде закипел, сейчас принесу кофе, нужно, чтобы ты протрезвел немного.

Аккаунт-менеджер выпил свой кофе и стал постукивать пальцами по столу.

— Ну и где они?

Рома улыбнулся, снял одну из панелей в кухонной вытяжке и достал изнутри небольшую коробочку от монпасье. На крышке был нарисован пионер, а над ним надпись: «Будь готов, всегда готов». Внутри был целлофановый пакетик. В пакетике три марки. Он достал одну, разделил маленькими ножницами на две части и протянул половинку своему новому знакомому. Тот с недоверием посмотрел на свою ладонь.

— Не бойся, это тебе не доб какой-нибудь или нбом, — весело сказал Рома и положил свою половинку на язык. Марк пожал плечами и сделал то же самое. Рома засёк на часах 20 минут, приподнял язык во рту и стал ждать, когда бумажка начнёт превращаться в кашицу. Марк боролся с желанием проглотить слюну, но дождался жеста от Ромы, означающего, что можно проглотить всё это.

— У нас есть где-то минут сорок добраться до Капеллы, пока не началось. Сейчас вызову такси. Ну, думаю, рублей за 100 доедем до Лиговского.

Но, уже садясь в машину, Марк начинал чувствовать что-то летучее, волшебное и неопределённо вибрирующее в воздухе. Как муха, которую невозможно поймать взглядом.

часть 2-ая