9. ЗАТКНИСЬ И ТАНЦУЙ
Света приехала к Ксюше около 10 вечера с обещанным виски и кучей историй. Они выпили полбутылки, смеялись и периодически напоминали друг другу, что нужно любить себя и уважать, а остальное приложится. Что именно приложится, они почему-то не уточняли. Зато около полуночи в замечательном настроении шли по родному маршруту от площади Восстания до того самого поворота на Лиговский 50. Когда ты пьян, молод и энергичен, подобное расстояние проходится будто за пару мгновений. Прохожие сливаются в темные бестелесные объекты, погода не имеет значения, и впереди, несомненно, только радость!
А вот и поворот в мир нуара, громкой музыки, сомнительного алкоголя и ещё более сомнительных знакомств.
За шлагбаумом уже кипела жизнь, совершенно отличная от реальности парадного Лиговского. Ночной 50 – изнанка, карман, в который провалились все эти игрушечные человечки. Присоединяйся, там уютно и можно быть настоящим. Хотя везде можно быть ненастоящим, таких людей полно, и смеются они, открывая рот шире всех. Жесты широкие – человек в них узкий, сердце злое. И никакое внимание, от которого они зависимы, не вылечит. Всем надо принять свою природу. И невозможность её исправить. Так думала Ксюша когда-то и, возможно, она ошибалась.
Но сейчас её это уже совсем не парило. У круглосуточного ларька они со Светой обнялись со знакомыми, глотнули у них пиво и зашагали дальше между бывшими промышленными складами. Неоновая вывеска уже закрытого цветочного магазина мигала, бросая анимированное сияние на асфальт. В лужах отражались тени компаний, вышагивающих по параллельным тротуарам. Было темно, очень темно. Эта темнота была почти осязаема, почти съедобная. Будто нужно лишь резко хлопнуть челюстью, потом сделать небольшое усилие гортанью…и ты навсегда насытишь это желание укутываться с головой в нефтяную бестолковую праздность. Будто ты сможешь отказаться от всего этого навсегда, сказать, что перебесился, сидеть в заведении с авторским дизайном, держа в руках сверкающий бокал с вином. И не чувствовать себя не на своём месте. Это же так важно, быть на своём месте и ощущать уместность.
– Ксения, врываемся и танцуем! – Света взяла её за руку и потянула за собой сквозь десяток человек, болтающих у входа в клуб. Изнутри гремела музыка. Что-то напоминающее The Hives. Барабаны заводят сердечный ритм, голос солиста опьяняет, партия басиста ласкает уши, и всё это разом отключает голову. Танцуй, будто умрешь с первыми лучами солнца. Прыгай, запрокидывай голову назад, вскидывай руки, кружись…а когда пересохнет во рту, давай купим по стакану тёмного, выйдем на улицу и ввяжемся в пьяную болтовню. Осторожно, не прожги пальто, обнимаясь с незнакомцами. И да, не пей ни с кем из одного стакана.
Время текло. Обтекало. Проходило насквозь, ускользало одновременно. Ксюша обняла Свету и почувствовала долгожданный вакуум в голове.
Наконец-то ничего не имеет значения. Разум у руля, но в кабине капитана полная тишина. Лучшая стадия опьянения.
Она зашла обратно в клуб. Села у бара и закрыла глаза. Музыка, басы, чей-то смех, отрывки разговоров, собственное сердцебиение и пульсация в висках. Сознание – приёмник, и оно настроено только на восприятие. Никаких шумов собственной личности и мыслей, закованных в слова и оценки.
Алкогольная гармония – сиюминутное состояние. Кто-то дотронулся до её плеча. Рай рассыпался. Барабанщик сделал последний удар по тарелке. Музыка стихла.
- О, Рианна!
Ксюша открыла глаза и засмеялась. Официант из Wonder Coffee улыбался своей знаменитой улыбкой.
- Рианна, серьезно? – Ксюша убрала волосы за ухо.
- Да, мы с барменом так вас зовём.
- Тебя, а не вас.
- Хорошо, договорились. Рианна, если что, я буду у сцены со своим приятелем.
Рома указал рукой на парня в слишком хорошем пиджаке. Тот стоял у колонки и смотрел на сцену. Следующая группа начинала настраивать инструменты. Примочки и тюнер в действии. Девчонка солиста в первом ряду, сияет и улыбается.
- Раз, раз, раз.
Бас сорвался и улетел в ультразвук. Сквозь Марка будто прошла молния. Ребята начали играть. Он перевел взгляд на стену за музыкантами. Это зря. Маски с искривленными выражениями лиц покрывали всю стену. И теперь Марк был весь в их власти.
Ксюша вышла танцевать. Музыка была медленная и холодная. Мелодия текла в пространстве, как лимонад с базиликом по гортани в жаркий июльский день. Можно просто покачиваться и плавно водить руками в такт.
Это больше похоже на The Smiths. Ты когда-нибудь перестанешь проводить параллели на подобных концертах? Или никто действительно не придумывает ничего нового, бессознательно заимствуя стилистику? Лучше не задумываться, ведь с твоими текстами выходит то же самое, малышка. Заткни этот предательский голос в голове и танцуй. Просто танцуй.
– Марк, чего завис? Визуалит? - Рома, смеясь, водил ладонью перед окаменевшим лицом своего нового товарища, но тот не реагировал. - скажи, что ты чувствуешь?
– Я... я связан.
Рома снова засмеялся и отметил, что наблюдать за людьми в таком состоянии отменное удовольствие.
– Когда ты смеешься, они ослабляют хватку, но не отпускают меня. Я даже не могу перевести на тебя взгляд. Сколько я тут стою?
– Минут десять. Они – это маски на стене? Классическая реакция в этом месте. Просто не позволяй страху проникнуть в тебя, закрой все входы для него.
– Мне кажется, прошло часов шесть, - Марк всё ещё не отводил взгляд от стены. Но тут солист прокричал что-то на английском и подпрыгнул под ускоряющуюся дробь барабанов, перекрыв точку обзора. Марк тут же бросился бежать из клуба, врезаясь в людей и их пластиковые стаканы с пивом. Проклятья летели вслед за ним вместе с отголосками смеха этого чертового официанта. Тот неспеша пробирался к выходу убедиться, что Марк не намерен бежать дистанцию Ironman в своём кислотном безумии. Его остановило прикосновение и мягкий голос, заползающий в уши сквозь шум инструментов и облака дыма.
– Твой друг сошёл с ума? - Ксюша улыбалась пьяной доброй улыбкой и смотрела крайне нежно. Роме это очень понравилось. Но торопиться не стоит. Эта высокомерная девочка, вечно печатающая что-то в спешке за столиком у окна, не растает так быстро. Нужно её раздразнить. Он улыбнулся в ответ, протянул руку и убрал прядь волос ей за ухо.
– Похоже на то. Присоединяйся к спасению безумца, - он посмотрел на воображаемые часы. - через пять минут у входа.
Ксюша ничего не ответила и решила отыскать Свету, чтобы предупредить, что будет на улице. Найти её было несложно – она оправдывала своё имя. Лучезарная и сияющая любовью к жизни, Света смеялась на баре, опрокидывая шоты и внимательно слушая истории бармена.
– Ксюха, помнишь Вову Бодрого? Вов, это Ксюха, которой ты в том году проспорил ананас и пошел в Перекресток в три ночи. Это было у Никитоса на квартире перед днём рождения Вари.
– Ты обрезала волосы? – Бодрый всегда детально запоминал людей, с которыми взаимодействовал дольше пяти минут.
– Да, необдуманный поступок влюбленной дуры во взвинченном состоянии. Налей темного плиз, мне надо на улицу. Свет, я со знакомым у входа, если что.
Бодрый взял сотку и протянул ей холодный стакан. По пластику стекали капли воды, но он не отпускал его из руки . Бодрый смотрел Ксюше в глаза. Света подкрашивала губы, не замечая этой сцены.
– По тебе видно, что ты хочешь натворить глупостей, - прошептал бармен.
– Отдай пиво, пожалуйста.
– Когда люди поддаются этому желанию, они становятся слабее, а ты из тех, кто слишком ценит свою силу.
Он отпустил стакан, развернулся к Свете и продолжил историю о своем недавнем путешествии в Вильнюс. Ксюша в оцепенении вышла из клуба.
10. антракт
Свежий прохладный воздух пшикнул в разгоряченное лицо. Секунда блаженства на контрасте, и вот в тебя уже летит вонючий сигаретный дым. Органы чувств обострились в сотню раз, и запах этого яда просто невыносим. Лица смеющихся людей до надрыва абсурдны, эти гримасы ужасны, а звук смеха неестественно объёмный. Чертов официант. Поверхность ящика создаёт неестественное напряжение в ягодицах. Что-то напоминает. Ладно, нужно посидеть ещё минутку. Напоминает что-то. Напряжение. Нужно посидеть ещё минутку, и можно будет встать. Что-то напоминает. Напоминает что-то. Напряжение в ягодицах. Когда уже чертов звонок? Математика после физры это так тупо. Какие уравнения после чертова каната.– Сдаём листочки!
О боже, за что.
– Марк, я тебя спрашиваю, почему твой листок не подписан?
Одна минутка, а потом в столовую. Быстро по пицце и успеем с Никитосом по партии в теннис. Если старшеклассники стол не заняли. Ну, на худой конец в колбасу можно. Чертов канат, задница болит.
– Чего молчишь? Дар речи потерял?
– Да подпишу сейчас, Никич, дай ручку, - Марк потянулся за пиналом друга, и в глазах потемнело. Напряжение. Чертов канат.
хлопок
Перед глазами в расфокусе качалась голова официанта, а из-за нее выныривала какая-то девчонка. Марк видел, как они шевелят губами, но ничего не слышал. Он даже решил, что это забавно, эти двое, как рыбы. И, пока он не закрывает глаза, они у него на крючке. Такие смешные. Только веки становились всё тяжелее. Он почувствовал себя Атлантом. Таким большим и мраморным. Держащим собственные глаза открытыми. Есть в этом что-то глубокое, надо только нырнуть хорошенько, чтобы до конца осознать свою мысль.
Марк закрыл глаза.
Это почти погружение.
В темноту. Холодную, вязкую, ничего не обещающую. Ему нравилось медленно терять сознание. Медное гудение в ушах затихало. Медленный поворот колесика на переносной колонке. Тише-тише. Вот такую бы тишину в нашем опен-спейсе, когда говоришь с заказчиком по телефону, да?
– Это нихрена несмешно!
Голос Ксюши прервал блаженное погружение.
Сквозняк в такси вызывал тошноту. Было и так чертовски холодно, тело Марка содрогалось изнутри от озноба. А тут ещё эти двое решили, что ему необходимы потоки свежего воздуха. Но он был беспомощнее, чем когда-либо. Рот не мог произносить слова. Будто проводок из кабины пилота закоротило, и сигнал не идёт ниже глаз. Да и само восприятие происходящего было маленькой щелью между кулис. Через неё доступны недостоверно громкие голоса и масса неприятных физических ощущений. А всё, что за тобой, не поддаётся обычным органам чувств. Шаг назад от кулис, и там сплошное холодное бессознательное на грани смерти. Смерти рассудка.
- Пакет нужен? – спросил таксист.
- Да не парьтесь, мы через минуты две уже доедем. Надеюсь, дотерпит, - Рому откровенно всё это забавляло. В особенности паника Рианны. Его немного визуалило, и её испуганное лицо было то очень контрастным, то отдавало фиолетовым оттенком, - Господи, и ты расслабься, всё с ним ок.
- Ок? У него интоксикация, он может прямо тут умереть, ты понимаешь?
Рома прикрыл ей рот одной рукой, а второй слегка провел по бедру, наклоняясь к её уху.
- Погромче говори про интоксикации, если хочешь, чтобы нас приняли.
Таксист заехал во двор новостройки, помог вытащить Марка из машины и благополучно исчез. Рома держал отравленное тело за плечи, а Ксюша искала в пиджаке менеджера ключи.
- Ура! Нашла! – она победоносно улыбнулась.
- Ну-ка отойди на метр, - серьёзно сказал Рома. Через 10 секунд Марка вырвало, - прямо у двери парадной, ты подумай, молодой человек, вы что не уважаете своих соседей?
- Рома!
- Ладно-ладно, поднимаемся.
9 этаж. 147 квартира. Два поворота влево верхним ключом с зубцами. Четыре поворота нижним. Вторую дверь просто толкнуть. Тело Марка дотащить до ванной. Надо его умыть. Пусть мычит на здоровье. Ксюша тем временем расстилает постель и делает чай с лимоном. Попугай предательски молчит. Чайник закипает и отключается. Ксюша заваривает чай, включает вытяжку и закуривает. Слышно, как попугай чистит крылья, и Рома укладывает Марка в кровать, снимает с него ботинки и джинсы.
- Слушай, он в полном порядке, это даже не интоксикация. Не драматизируй. Просто парень перебрал с алкоголем. Сейчас чаёчку в него вольём, компресс на лбу подержим пару минут, потом закажем с его айфона себе такси, и будет здоров совсем.
- Ты оставишь друга в таком состоянии одного в квартире?
- Мы с ним знакомы два часа.
- Боже, что я тут делаю?
- Куришь в вытяжку, что очень плохо для винтиляционной системы. Хотя тут скандинавский дизайн. Я слышал, это покрывает любые дефекты новостроек.
Ксюша засмеялась и начала плакать. Только этого не хватало. Ладно, сегодня надо еще потусоваться, поэтому быстрый и самый неадекватный способ устранения женских слёз. Применять с осторожностью. На королеву сердца всегда действовало. Он подошёл, снял пальцем слезу с её щеки и дотронулся им до своих губ.
- Горькие-горькие слёзы, но такие вкусные, плачь ещё!
- Ты сумасшедший! – Ксюша засмеялась. Рома взял из её руки сигарету и сделал две затяжки, серьёзно глядя ей в глаза, - очень артистично, я должна растаять?
- Никто никому ничего, ты же с журфака, должна понимать, - он дал ей затянуться, выключил вытяжку и бросил окурок дотлевать в чашке с Микки Маусом. Эту чашку Марк купил в Париже в своём первом европейском отпуске.
- Ты уверен, что с Марком ничего не случится, если мы сейчас уедем?
- С такими посредственностями никогда ничего не случается. Господи, у тебя опять слезы наворачиваются. Я тебе клянусь, всё будет ок, шнуруй свои ботиночки и погнали. Уже третий час ночи, в пятом захочется спать, а мне весело было одну секунду, когда этот крендель выбежал из Капеллы, обливая всех пивом.
Рома ушел в комнату, чтобы вызвать Убер с айфона Марка. Ксюша молча смотрела в пол и на автомате снова достала сигарету. Если с посредственностями никогда ничего не случается, то почему на ней вечно происходит сбой в Матрице? Она снова вспомнила про эссе. Ей было стыдно за каждую строчку. За свою неорганизованность, за поверхностность мыслей, за неумение думать по-настоящему, так, чтобы каждое предложение текло логично и стройно. У этого всего есть какое-то простое объяснение, и она смутно чувствовала, что Рома может в этом помочь. Этот потерянный и притягательный распиздяй с обветренными губами. И нужно еще выпить. В холодильнике спрятался Джим Бим, здравствуй, старый приятель.
- Ты же только что курила! Нас везет Виктор, будет через 6 минут. Давай, меньше драмы, Рианна. Мы едем в потрясающее место, и заранее прошу прощения, но сил моих больше нет.
Рома зашёл на кухню неестественно бодрым, очень быстро приподнял Ксюшу, посадил её на столешницу и запустил руку ей под юбку. Ксюша потушила сигарету.
- Скажи, если ты против, и я уберу руки.
Ксюша молча смотрела ему в глаза. Она начала глубже дышать носом, но вдруг рассмеялась.
- Что смешного? – Рома раздраженно убрал руку и поднял брови.
- От экзистенциальных глубин до животных инстинктов рукой подать.
Они оба рассмеялись, и Рома её поцеловал. Почти нежно. И можно было бы даже почувствовать волшебную дымку новых чувств. Но Ксюше уже давно пора усвоить, что хорошие истории начинаются немного иначе. А Роме пора бы уже остановиться и не пытаться сбежать от бесконечной скуки провальными путями. Он говорил «меньше драмы» и бросал свои колкости через слово, но сам ощущал себя в клипе Ганзов «Don`t cry». Там, где резко вывернуть руль вправо, и тебя запомнят вечно молодым и вечно отравленным. Его центры удовольствий всё больше разрушались наркотиками, но он не решался признаться себе, что серьёзно влип. Разрыв с дамой сердца по крайней мере давал возможность вытеснить это признание куда-то за ожидаемые физические контакты с новыми девушками. Он слегка прикусил ей кончик языка и повёл к лифту. Виктор ждал уже целую минуту.
- Так куда мы едем?
Звук домофона, ночной воздух, свет такси, Рома тянет её за руку. Легкое возбуждение. Виски немного разгорячил. Мысли о собственной посредственности ушли на второй план.
- К эзотерикам. Это соседний от меня дом, чуваки живут в мансарде, пишут картины.
- На что живут?
- Когда бабки заканчиваются, они че-то мутят на фрилансе для коммерческой рекламы. Это братья, квартира им досталась по наследству, так что за аренду не платят. Садись.
- Что мы будем у них делать? Они не кришнаиты, надеюсь? Спасибо.
- Там сегодня театр. Доброй ночи, Виктор. За сколько доедем до пункта назначения?
- Доброй, голубки. Меньше получаса.
Таксист включил Юмор.ФМ. Они выехали со двора на проспект, фонари размазывались в черном, а светофоры будто сговорились гореть только зелёным. Никаких препятствий при погружении в бестолковую праздность. Рома положил руку на бедро Рианны и стал его массировать. Она наклонилась к его уху и прошептала:
- Под шутки из Уральских пельменей это, конечно, особенно романтично.
Из динамиков раздался смех зрителей. Плечи водителя тряслись. Ксюша думала, что Бодрый был прав, и это желание в ней всё больше разгонялось. «Натворить глупостей» – это не про случайный секс, не про поездки непонятно с кем к каким-то эзотерикам, не про звонки посреди ночи и не про неправильное сочетание алкоголя в больших количествах. Это всё для таких, как Марк. Она же ощущала приближение какой-то фундаментальной глупости. А язык Ромы в её рту был вполне приятным бонусом.
11. Занимайте ваши места
- Можете остановить тут, спасибо.
Они вышли у той самой круглосутки.
- Постой минутку, я поднимусь домой за ананасом.
- Что? Ты сука серьезно? Сейчас?
- К Максу с Филом нельзя с пустыми руками. Ананас как раз Марк оставил, можно считать в обмен. Пошли со мной, я просто думал, ты захочешь покурить. У ребят дома табу на сигареты, если что.
- Только попробуй не спуститься обратно, у меня сел телефон, - Ксюша подкурила и зевнула.
Роме и в голову не приходило, что так можно сделать. А теперь мысль бросить её на улице без связи казалась даже интересной. Но существует Wonder Coffee, а теперь и знание его парадной. Выбираем благородство и развлечения. Через 7 минут они уже поднимались по крутой лестнице на седьмой этаж соседнего дома. Ксюша слегка закашлялась на пятом этаже и остановилась, но сверху внезапно раздался голос:
- Так-так-так, никаких остановок! Вы и так опоздали, второй акт вот-вот начнется!
- Фил, извини, форс-мажор.
- Не кричи, дурак, разбудишь соседей.
На седьмом этаже у двери в квартиру их ждал молодой человек лет 30-ти в коричневой пижаме из хлопка и с тонкими деревянными бусиками на шее. Цвет пижамы практически сливался с его волосами. Они блестели здоровьем и были завязаны в маленький пучок. Филипп обнял Ксюшу и повёл их по узкому коридору, он не был освещён, и приходилось иногда трогать стены руками, чтобы не утонуть в темноте. Чем дальше по коридору они шли, тем больше Ксюша чувствовала запах арома-палочек и марихуаны. Но было подозрительно тихо.
Наконец, Филипп остановился.
- Добро пожаловать в театр Благоразумия. Занимайте места и чувствуйте себя, как в собственной голове.
Он открыл дверь перед собой, и запустил туда новых зрителей. Свет с непривычки слегка ослепил, в нос ударили уже явные запахи, и на минуту Ксюша потерялась в пространстве. Рома взял её за руку, сел на широкое кресло и посадил себе на колени. Она огляделась. В большой комнате под самой крышей находилось человек 20, большинство сидели на стульях и полу, образовав полукруг. Никто не курил и не жег палочки, но пряный аромат был вполне свежим. Люди выглядели в основном, как сам Филипп. Все были в пижамах и смотрели на место предполагаемой сцены. Туда вышел Филипп со своим братом. Он выглядел менее здоровым, но был выше и как будто суше. Ксюша шепнула, что боится ничего не понять, ведь они приехали только ко второму акту. Рома усмехнулся и погладил её по голове.
- Дамы и господа! Надеемся, за время антракта все вы успели заглянуть внутрь себя и поискать ответ на главный вопрос сегодняшнего представления. Мы начинаем, будьте готовы.
Макс сел на пол, Филипп облокотился на плечи брата и положил подбородок ему на макушку. Свет выключился. Запах арома-палочек стал интенсивнее. Женщина в шелковом пеньюаре поднесла свечу и поставила на стуле у братьев. Они отсвечивали на стену странную фигуру. Наконец, Макс заговорил.
- В движении его груз почти незаметен. Ты лишь смутно чувствуешь, что кто-то направляет тебя, делает мотивы заметнее и компромиссы оправданными. Что странно, ведь на движение нужно куда больше энергии, верно? – он протянул руку к женщине в первом ряду, но Филипп надавил на его плечо, а затем и вовсе прикрыл его глаза ладонью. – но стоит только остановиться и закрыть глаза на минуту, как ты уже всем телом и сердцем ощущаешь его тяжесть на себе.
Филипп сильнее стал давить на Макса. Женщина начала тихо напевать что-то африканское. Ксюша сжала руку Ромы.
Макс вскрикнул и изобразил боль. Женщина замолкла. Филипп приподнялся, но продолжал касаться руками его плеч. Макс заговорил очень быстро:
- Ты помнишь то ощущение легкости, когда за твоей спиной ничего не было, кроме предвкушения. И ты думаешь, что оно равно удовольствиям, которые нетрудно получить, если играть по его правилам. В действительности ты соглашаешься на сделку с двойным дном. Ни одно из удовольствий не сравнится с этой легкостью. Но он говорит тебе, что можно попробовать, ведь вместе вы сильнее. Сильнее любого из тех, кто не осмеливается взглянуть ему в глаза.
Макс поднял указательный палец. Все посмотрели на Филиппа, и он медленно пробежался взглядом по глазам каждого зрителя. Женщина снова тихонько запела, темп мелодии нарастал, она вышла в центр и опустила лямки пеньюара. Она закрыла глаза одной ладонью и сказала:
- Но когда ты беззащитен, он прячется за твоей спиной, отдавая миру на растерзание.
Женщина окончательно спустила пеньюар другой рукой, оголив красивую упругую грудь. По характерному сиянию кожи было заметно, что она смазывает всё тело маслом после душа. Затем она села, обхватив колени руками, и уставилась на пальцы ног.
- Закрой глаза правой ладонью, говорит он, и мы слушаемся.
Все зрители закрыли глаза, Рома выпустил руку Ксюши ради этого.
- Поверни голову вправо на вдохе и влево на выдохе.
Филипп хлопнул в ладоши и грозно крикнул открыть глаза. Свеча была потушена, и силуэты актёров были еле заметны. Стало видно, что женщина с Максом поменялись местами, и теперь Филипп давит на её плечи, а она держит свою грудь ладонями и сидит, опустив голову.
Макс ходил вокруг них. На третьем кругу он остановился, погладил женщину по голове и сказал:
- И только в движении его тяжесть не так заметна, и только в пути ты можешь найти способ сбросить его со своих плеч. До тех пор всё остальное не будет иметь никакого смысла, ни твои добрые мотивы, ни красивые слова и поступки, успехи и неудачи будут одновременно болезненны и сладки, объекты поклонения и презрения ослеплять, и каждый раз, стоя на платформе, ты будешь ощущать смутное желание броситься на рельсы. Потому что сбросить его груз со своих плеч – то же самое, что осознать себя во сне. С одной лишь разницей, что бодровствовать в реальности куда сложнее. В обычном сне мы погружаемся в бредовые разговоры, но насколько реальные наполнены смыслом? Настоящие разговоры ведут те, чьи плечи расправлены. Остальным нечего сказать, кроме глупостей.
У Ксюши потекли слезы.
Филипп поднял руки с плеч женщины, и она свалилась набок. Запах марихуаны уже заполнял всю комнату. Последняя свеча где-то в углу потухла. Женщина застонала, лежа на ковре.
- Пожалуйста, давай уйдём отсюда, - Ксюшу трясло, и она сильно-сильно сжимала ладонь Ромы. Он заворожено вглядывался в темноту.
- Видишь, как непросто даётся освобождение.
- Рома, пожалуйста.
- Ты видишь, как ей больно, хотя она только что стала свободной.
- Рома, я сейчас потеряю сознание от нехватки кислорода.
- Ты просто ещё пьяная.
- Нет, мне нечем дышать, и всё это слишком..
- Слишком в точку, я знаю.
Женщина на полу истошно закричала.
Загорелся свет.
И в следующую секунду она уже стояла посередине в белом кружевном платье и улыбалась.
Люди в пижамах рассыпались в аплодисментах. Именно под них Рома с Ксюшей уже шли на цыпочках по коридору, чтобы выйти из театра Благоразумия обратно в питерскую ночь.
Спектакль и воздух в квартире загадочных братьев околдовали Ксюшины мысли. Ей казалось, что в любой момент она обернется и увидит кого-то за спиной. Это было почти физическое ощущение. Томительный страх под лопатками. Впервые за ночь до неё дошло, что Рома – незнакомый ей человек, и всё это могло закончиться плохо. Эссе. Стоны той женщины. В понедельник на работу. Опьянение дошло до той неприятной стадии, когда ты вроде как трезвеешь, но уже теряешь энергию. И возможно уже начинаешь чувствовать к себе отвращение. Рома с наслаждением курил и улыбался. Видимо, представления этих эзотериков действительно его вдохновляли. Ей было противно видеть, как ему хорошо.
- Поднимайся без меня, я покурю тут и поднимусь.
- Как скажешь, квартира 38.
Дверь в парадную медленно закрылась. Небольшой металлический бах. Ксюша осталась одна, сделала огромную горькую затяжку и достала телефон. Честное слово, ты делаешь это последний раз в жизни. На часах 4 утра, и наверное благоразумные девочки, уважающие чужой сон, так не делают. Пять гудков. Пять гудков – это почти ворота в ад бесконечности. Звуковая воронка.
- Хэллоу, диар тичер. Ссори, что в столь поздний час, надеюсь, не разбудила.
- Диар стьюдент, я на ночи кино и покинул зал, чтобы узнать, что случилось. Слушаю тебя внимательно.
- Что смотришь?
- Каннских призеров, в этом году программа вполне любопытная. Посмотри обязательно «Тихую воду» Наоми Кавасе. Я тебе только сюжет в общих чертах обозначу. В общем, юноша находит труп, плавающий в море, там естественно не просто труп, а сплошная метафора.
- Естественно.
- Да. Ну вот, кстати ты оценишь, что он в какой-то мере блуждает во тьме, а она перенаправляет, разрушая страхи…в общем, довольно феминистично, как ты любишь.
- Не издевайся, сколько раз повторять. Хотя ты, наверное, и сюжет переврал.
- Может быть, вообще слова – семантическая конструкция, которой не стоит сильно доверять.
- Так что там с юношей?
- Всё хорошо. Но фильм в целом напичкан штампами, а посмотреть стоит хотя бы ради исключительных пейзажей и описания обрядов. Ох, вот закрой глаза и представь глубокую морскую синеву.
- Так, закрыла, представила, - Ксюша курила уже вторую сигарету и немного успокаивалась.
- А теперь умножь на два, представив безграничное небо.
- Чтобы от этого торкнуло, надо сначала немного умереть, как Болконский. Ничего не чувствую.
- Что ты хотела? Вот-вот начнется «Охотник на лис».
- Я пьяная.
- Это понятно.
- Моё эссе не прошло.
- Ну и что? Просто делай всё, что от тебя зависит, максимально хорошо. И тогда будет неважно, как на это откликается внешний мир.
- Спасибо. Си ю лэйте.
- Гуд найт.
Ксюша положила трубку. Набрала домофон. Поднялась, разулась, помыла руки. Прошла в комнату, Рома лежал в кровати и смотрел The Office с телефона, почти засыпая. Она разделась и легла рядом. Ей не хотелось спать. Внутри поднималось ощущение, будто вот-вот всё встанет на свои места, и она поймет что-то важное о себе. Рома полусонно положил руку ей на бедро.
- Ну нет, молодой человек, просто так не отделаетесь, - она залезла на него верхом и стала надавливать на живот.
- Что за фокусы? – Рома приподнялся и сощурился.
- Мне, пожалуйста, американо без сахара и греческий.
- Хуеческий, ты тут в моей власти, ясно?
- Требую подтверждения.
И можно было бы даже описать это как нечто всепоглощающее, животное и по-настоящему полное по чувственным ощущениям. Будто бы кульминация приближалась в телах этих двоих постепенно, как подводная волна, бегущая плавно от сдвига тектонических плит. Ведущая к катастрофе, но на самом деле освобождающая. Можно было бы, конечно. Ускорять ритм текста, имитируя ускорение сердцебиения и дыхания. Добавить какие-то признаки влажности тел и слизистых оболочек. Сравнить эластичность языка с позвоночником легких кошачьих движений. Привести это к свободе духа через физическую раскрепощенность. Но всё это было бы ложью.
Это была простая физика трения тел. Отравленных и запутавшихся в своих привязанностях и зависимостях, целях и мыслях. Но и это было неплохо. Гораздо лучше, чем может позволить себе большинство людей этой ночью.
12 АККУРАТНЕЕ С МОСТАМИ
Темнота причудливо перетекала в изумрудную зелень, наполненную самым чистым послеобеденным светом. Птичьи голоса, сначала глухо, а затем все отчетливее скользили по ветвям, как самые искусные кайтсерферы. Этот благоухающий летний воздух – лучшая волна для таких божественных звуков. Лови ее, enjoy, парень. Сады эдэма – это любой парк, в который ты берешь свое сердце, покрывало и синий кэмэл. Ешь яблоки, сколько душе угодно, отныне запретный плод выглядит немного иначе. Но ты и сам догадаешься, правда, не сразу.
Рома лег на спину и почувствовал себя Андреем Болконским. Бескрайнее вширь и бесконечное вглубь небо – абсолют, не требующий анализа. Как хорошо.
хлоп.
На ногу вскочил кузнечик, Рома приподнялся и успел увидеть, как тот оттолкнулся и перепрыгнул через другую, согнутую в колене ногу. ну ,просто Исинбаева мира насекомых. Он лег обратно. Теперь полотно было украшено сплетением кленовых веток. Часть листьев, подсвеченная солнцем, иногда пропускала луч света прямо ему в глаза. Ветер нашептывал свой главный закон: "жизнь – движение". И в то же время давал обещание стать попутным. Хорошо.
– И сколько ты еще планируешь так валяться? Отвечайте, молодой человек.
Рома повернул голову. Ксюша была невероятно красива в своем белом платье и с синей помадой на губах.
– Пока все листья не упадут, Ксения.
–Тогда надевай-ка валенки и собирайся, – она напряженно сжала губы и посмотрела куда-то за Рому.
–Какие валенки, ты с ума сошла?
Рома оглянулся и увидел, как бесконечная аллея кленов осыпается листьями. Настоящий кленовый дождь! Все быстрее и быстрее листья падали, кружась на ветру, и превращались в снег, едва касаясь земли.
– Да уж, валенки не помешают, - сказал он. Ксюши уже не было. Она бежала по тропинке и кричала, что нужно скорее попасть к мосту, если они не хотят превратиться в кленовые листья. Рома побежал вслед. Никто не хочет стать кленовым листом, если он хоть немного уверен, что сделан из плоти и крови.
Дыхание не сбивалось, но догнать свою прекрасную деву никак не выходило. Он решил, что по воздуху настичь ее будет проще, и взлетел.
– Ну держись!
Ксюша засмеялась и тоже взлетела. Верхушки теперь уже осенних деревьев мелькали, сливаясь в один яркий штрих, ветер свистел в ушах и обтекал одежду. А сам воздух был хрустально-холодным.
- Эй, скоро там твой мост? – Рома кричал со всех сил, не останавливая полёт.
- Ой, уже! – крикнула Ксюша и пикировала вниз.
Бурный поток воды в реке не обещал ничего хорошего, но мост выглядел очень солидно. Старинный, чугунный и тёмный. Зелень на берегу шелестела – небольшие кустики акации и саженки кленовых деревьев. У подступи к мосту стоял бумажный человек без каких-либо черт лица. Он махал Ксюше с Ромой и звал скорее пересечь мост.
- Быстрее-быстрее!
Человечек нетерпеливо топнул бумажной ногой.
- Сколько стоит переправа? – спросила Ксюша.
- Сегодня и в ближайшую вечность бесплатно. Ты помнишь правило?
- Конечно, - Ксюша улыбнулась, и они с человечком в один голос проговорили. – переходи мост, когда будешь готов сделать это самостоятельно.
- Пропустите даму?
- Конечно, - Рома любовался зеленью вокруг и отблесками воды. Через пару мгновений ни Ксюши, ни моста уже не было. Он почувствовал, как внизу живота всё сжалось. На месте бумажного человечка стояли две мраморные античные статуи. Выглядели они угрожающе и дышали арктическим холодом, были под три метра ростом, нагие и кудрявые. Один из них держал в руках складной нож, другой моток лески и банку с бензином.
– Уделите нам пару минут, молодой человек, – медленно проговорила первая статуя и провела мраморным пальцем по острию.
Рома замер. Страх разрастался.
– Вредно постоянно молчать, молодой человек, - сказала вторая статуя, разматывая леску.
Рома побежал.
Он бежал со всей силы, не чувствуя ног и земли. Но это не имело значения. Рука вновь опустилась на его плечо, и в этот раз приковала к нужной статуям координате.
– Отпустите! Отпустите!
– Почему такие как ты начинают говорить вслух, только когда у них связаны руки? - мраморные друзья засмеялись. - больно не будет.
Было очень больно.
Первая статуя заломала Роме руки, а вторая изящно достала складной нож. Всё потемнело. Рома только почувствовал, как лезвие касается его век и сдирает их. Тепло лилось из глаз официанта, заполняло пространство, статуи смеялись, и смех разливался эхом в этом бурлящем потоке безумия и крови.
- Из всего можно извлечь пользу.
Моток лески начал своё движение. Нож пригодился снова.
Рома ничего не видел, но он слышал и понимал, что происходит. Мраморные друзья провели его к своей постройке – между двумя деревьями был натянут гамак из его век. Рома вслепую кое-как вскарабкался и прилег, слегка раскачиваясь по инерции. Ему мгновенно стало невыразимо спокойно и хорошо. Это было одновременно физическое и ментальное чувство.
- Двойная прочность, между прочим! Не всякому так везёт, как тебе, парень! Ведь второе твое веко могло запросто пойти на гамак для той сумасбродной девчонки, - в голосе статуи слышалось какое-то возмущение. Втора я статуя продолжила:
- Да, знаешь, у них такое бывает. Бегают, руками машут, успокоиться не могут, а на самом деле просто ждут, чьими бы глазами уже посмотреть на этот мир уверенно, успокоиться и не метаться. Но ты нам верь, одному хорошо. Ракурс только твой, а делиться им очень опасно.
- Но откуда вам знать, вы же из мрамора? – задать этот вопрос стоило Роме больших усилий, рот был будто набит ватой, а язык сделан из пластилина.
- Запомни, идеи иногда намного важнее формы их выражения.
И обе статуи одновременно отрезали леску, держащую веко натянутым.
Рома упал. Он падал, падал, летел, ускоряясь и ускоряясь. Свободное падение. Ему не было страшно. Казалось, он уже умер, и за этой чертой не осталось никаких эмоциональных реакций и значимости. Бесконечное падение вниз. Он начал чувствовать, как теряет очертания своего тела. Ощущение очертаний. Он сам становился этой темнотой.
Чья-то рука резко схватила его за ступню и потащила наверх. И как Рома ни тянул ладони обратно в эту ментоловую тьму, обволакивающую и безопасную, сила загадочной руки превышала его усилия.
Рома проснулся на спине с вытянутыми перед собой руками. Сердце колотилось, громко и аритмично.
Ксюша спала на боку лицом к нему, вытянув левую руку из-под подушки в его сторону, а правую зажимая бедрами. Её дыхание было абсолютно спокойно. Анданте.
«Чокнутая ночь» - подумал Рома и решил оставить рефлексию кому-нибудь другому. В его планы входило только принять холодный душ и плотно позавтракать.
13 Без названия и сожалений
Кеша натирал чашки и напевал свои странные попсовые песенки. Но Рому это сегодня не раздражало. Он ждал конец смены, чтобы поскорее попасть домой и закончить картину. Обязательно надо закончить ко дню рождения Филиппа. Большую и яркую. Как мысли этих двух бестолковых болванов. С глубоким доминирующим небесным оттенком. И украшенную перьями. Белыми, обязательно белыми. От птиц в кадре останутся только перья, потому что они свободны, Филипп поймет.
- Так и чего, в мои смены она точно ни разу не заходила. Нарушает мне статистику проданных греческих. Между прочим, - Кеша театрально вздохнул.
- Нет, мне особо дела нет, конечно.
- Ну, как знаешь.
- Поиграет немного в игнор, успокоится и возьмет трубку. В конце концов, журфак за углом.
- Да, кстати. Сегодня у нас будет меньше чек, братиш.
- Почему?
- Ща кину ссылку вк на новость с Фонтанки.
Рома пошел в подсобку, снял телефон с зарядки, зашёл диалоги и перешёл по ссылке https://www.fontanka.ru/2014/11/20/080/
Через 30 секунд Кеша докинул ещё одну http://doctorpiter.ru/articles/10618/
- Ну завтра вроде откроют, и всё будет, как обычно, - послышалось из-за бара.
Комментарии
Отправить комментарий