Здесь уже должно было быть три поста: два на заказные темы и один про поверхностность.
Но я теперь не могу написать обо всем этом, руки не поднимаются выжимать из себя сплетения слов, остроты и легкие,ненавязчивые советы. к чему все это, когда в мыслях только одно имя. Имя отнюдь не поверхностное, имя глубокое, как Миссисипи.
Я не имею права об этом писать, не имею права претендовать на чувственное осознание случившегося. У меня есть право писать об всей той чуши,что я собиралась до этого. А о том, что сейчас и есть моя мысль, не имею.
Плохие новости - это попадание в аэродинамическую трубу, только с последующим зависанием в вакууме. Жизнь останавливается, но по инерции необходимо жить как ни в чем не бывало, законы физики непоколебимы, не так ли?
У меня столько эпитетов для тебя, у нас столько было планов. Ты помнишь, да, ты хотела,чтобы мы открыли свой маленький журнал через самиздат. Он должен был быть чисто женским. Мы еще не придумали название, но концепция уже была готова, она вмещалась в 4 слова : ленинградская тоска керри брэдшоу.
" в журналистике не хватает женского сарказма с выпадами оргазма, или наоборот !"
я не знаю людей более остроумных и глубоких, печальных по сути, но умеющих выжимать радость до последней капли при первой же возможности.
мы только становились близки, а теперь сухие листья падают с деревьев, когда я произношу твое имя. еще только август, а они уже обрываются. у меня нет права грустить, но ведь в мире столько совершается не по праву, а по импульсу, да?
ты бы сказала мне да, сказала бы. но мы никогда уже не съездим на залив, как ты хотела. никогда не откроем этот чертов журнал, никогда больше не выпьем на троих несколько литров вина и не взорвем шампанское во дворе на Марата. Не будем танцевать босиком со старушками, образуя круг сцепившимися пальцами, не сходим на последний концерт группы Ляпис Трубецкой и не будем петь, фальшивя.
меня столько людей обвиняют в неискренности, когда мне больно. ты бы не обвинила, и этот пост не расценила бы,как фарс.
куда мне девать слова?
ты знаешь как журналист и киновед, что чувство должно находить место падения. неважно куда : в музыку, в текст ,в картину ,в резьбу по дереву или в многоуровневый торт. Оно не должно оставаться внутри,иначе разорвет.
ты говорила,что ты заложница надписи, набитой на руке. Боже!
ты столько говорила истин,не замечая.
Я хочу, чтобы ты меня слышала, я хочу, чтобы листья падали, когда я произношу твое имя.
"Мир отвечает" - говорил Дон Хуан в такие моменты. А мне отвечаешь ты. И большего уже не пожелать.
Но я теперь не могу написать обо всем этом, руки не поднимаются выжимать из себя сплетения слов, остроты и легкие,ненавязчивые советы. к чему все это, когда в мыслях только одно имя. Имя отнюдь не поверхностное, имя глубокое, как Миссисипи.
Я не имею права об этом писать, не имею права претендовать на чувственное осознание случившегося. У меня есть право писать об всей той чуши,что я собиралась до этого. А о том, что сейчас и есть моя мысль, не имею.
Плохие новости - это попадание в аэродинамическую трубу, только с последующим зависанием в вакууме. Жизнь останавливается, но по инерции необходимо жить как ни в чем не бывало, законы физики непоколебимы, не так ли?
У меня столько эпитетов для тебя, у нас столько было планов. Ты помнишь, да, ты хотела,чтобы мы открыли свой маленький журнал через самиздат. Он должен был быть чисто женским. Мы еще не придумали название, но концепция уже была готова, она вмещалась в 4 слова : ленинградская тоска керри брэдшоу.
" в журналистике не хватает женского сарказма с выпадами оргазма, или наоборот !"
я не знаю людей более остроумных и глубоких, печальных по сути, но умеющих выжимать радость до последней капли при первой же возможности.
мы только становились близки, а теперь сухие листья падают с деревьев, когда я произношу твое имя. еще только август, а они уже обрываются. у меня нет права грустить, но ведь в мире столько совершается не по праву, а по импульсу, да?
ты бы сказала мне да, сказала бы. но мы никогда уже не съездим на залив, как ты хотела. никогда не откроем этот чертов журнал, никогда больше не выпьем на троих несколько литров вина и не взорвем шампанское во дворе на Марата. Не будем танцевать босиком со старушками, образуя круг сцепившимися пальцами, не сходим на последний концерт группы Ляпис Трубецкой и не будем петь, фальшивя.
меня столько людей обвиняют в неискренности, когда мне больно. ты бы не обвинила, и этот пост не расценила бы,как фарс.
куда мне девать слова?
ты знаешь как журналист и киновед, что чувство должно находить место падения. неважно куда : в музыку, в текст ,в картину ,в резьбу по дереву или в многоуровневый торт. Оно не должно оставаться внутри,иначе разорвет.
ты говорила,что ты заложница надписи, набитой на руке. Боже!
ты столько говорила истин,не замечая.
"Отчего люди не летают?
Я говорю, отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела."ты полетела, но ты и так умела летать. к чему это всё, и кто там распоряжается, что уходят такие яркие и ,повторюсь раз в пятисотый, глубокие люди. люди, которые столько могли , имели столько силы, еще не обуздав ее.
Я хочу, чтобы ты меня слышала, я хочу, чтобы листья падали, когда я произношу твое имя.
"Мир отвечает" - говорил Дон Хуан в такие моменты. А мне отвечаешь ты. И большего уже не пожелать.
Комментарии
Отправить комментарий